Юлия Коричнева искала методику для воспитания своей дочери, а открыла детский сад по системе Монтессори. Для этого она заняла деньги у мамы, по ночам красила стены в своем саду, ходила за деньгами к олигарху и вкладывалась в обучение педагогов.
В Рязани не было Монтессори-педагогов, и я решила открыть свой сад
Я никогда не думала, что буду заниматься дошкольным образованием, потому что закончила радиотехнический вуз, стала кандидатом технических наук и работала в сфере телекоммуникаций. Но я всегда интересовалась бизнесом и хотела открыть что-то свое, только не знала что.
Потом родилась моя дочь, и я стала изучать разные методики развития детей. Я пробовала всё, что можно, пока однажды не наткнулась на статью про педагогику Монтессори.
После защиты диссертации у меня остались стопки черновиков, и на этой бумаге с обратной стороны я стала печатать книги Марии Монтессори. Во время прогулки с ребенком, пока она спала в коляске, я ходила по парку и читала эти распечатки.
Мне так понравилась эта методика, что я уговорила подругу поехать в Москву на конференцию по Монтессори-педагогике. После конференции я заболела этой темой. Меня поразило, что Монтессори — это метод научной педагогики, построенный на экспериментах, опытах, доказательствах, научных работах.
В этот момент для меня всё сошлось: это была методика, по которой я хотела воспитывать ребенка, и идея для бизнеса, который я так давно хотела открыть.
Я стала изучать вопрос и поняла, что в Рязани нет специалистов по Монтессори-педагогике. Сильные школы в Чехии, США, Венгрии; если поближе к нам, то в Киеве и Москве. А чтобы овладеть методикой, нужны большие вложения: двухгодичный курс стоил 600 000 рублей, а сейчас уже 900 000 рублей. Мы нашли курсы короче и дешевле, но не хуже — они стоили от 50 000 рублей. На старте отправили трех сотрудников на обучение.
Но вернемся к бизнесу. В Рязани не было детских садов, которые работают по системе Монтессори, и я решила: открою свой.
О педагогике Монтессори
Педагогика Монтессори — это развивающие занятия по методу врача и педагога Марии Монтессори.
В детском саду, который работает по этому методу, каждый класс разделен на зоны: практическая жизнь, естествознание, сенсорная, языковая и математическая. Игрушки и материалы лежат так, что ребенок может сам их взять и убрать.
При этом каждая вещь в одном экземпляре — так дети учатся договариваться и ждать очереди. Еще все игрушки и материалы по методике Монтессори подходят для самостоятельной игры: взрослые не подсказывают, как ими пользоваться, дети разбираются сами.
В методике Монтессори много занятий с природными материалами: деревом, камнями, ракушками. Игрушки простые, из натуральных материалов и спокойных цветов, потому что разноцветные и многофункциональные предметы сбивают детей, им уже сложнее разобраться без взрослых.
В такой системе обучения детей не заставляют делать то, чего они не хотят, педагоги при этом не давят на детей, а выступают как помощники.
Чтобы начать бизнес, мы вложили 1,6 млн рублей
Бизнес я начала вместе с подругой, с которой ездила на конференцию по Монтессори-педагогике. У нее уже была компания, которая досталась ей от родителей, — она занималась оптовой торговлей. Но, возможно, ей хотелось чего-то по-настоящему своего, потому что та компания — всё-таки родительское дело.
Она взяла деньги из этого бизнеса, а я заняла у мамы — в этот момент я была в декрете с четырехмесячной дочкой. Я посчитала и решила, что нам хватит скинуться по 500 000 рублей, но пришлось вложить по 700 000 рублей, а затем вкладывать еще — в итоге получилось 1,6 млн рублей.
Это был кризисный 2014 год, но нам повезло: мы успели сделать ремонт и заказать оборудование, видеонаблюдение и обучающие материалы впритык к моменту, когда доллар и евро подорожали. Помню, мы сделали заказ на пожарную сигнализацию, а на следующий день подрядчик говорит: мол, девчонки, вам так повезло, сегодня это всё стоит в два раза дороже.
Мы сделали заказ на пожарную сигнализацию, а на следующий день подрядчик говорит: мол, девчонки, вам так повезло, сегодня это всё стоит в два раза дороже
В целом нам повезло, но кризис всё равно почувствовали на себе: он сказался на финансовых возможностях людей. До сих я замечаю, как влияют события в мире на клиентов — и психологически, и в вопросах денег.
Сначала мы открылись как детский центр на 136 м². Детский центр — это как сад, но не на целый день, а несколько часов. Тогда нас было шесть человек: я, мой партнер, администратор и три педагога. Вот как это было:
В формате детского центра мы проработали два года. В это время я побеждала в конкурсах молодых предпринимателей, участвовала в выставках, к нам приходило много людей, потому что в городе ничего такого не было, но с точки зрения бизнеса мы всё время падали. Сейчас я понимаю, что бизнес вести не умела. Мы делали всё и за всех: на телефонах сидели, кабинеты мыли, листовки разносили, руководили, учили.
В какой-то момент я осознала, что мы теряем деньги, а я не смогу вытащить наш детский центр. Мы с партнером как-то сидели и думали, что нашими деревянными полками будем печь на даче топить.
Всё так случилось, потому что в детские центры детей приводят не постоянно, а иногда. А это «иногда» всё время отваливается: зимой дети болеют, летом — дача и отпуска, весной и осенью можно прийти время от времени. В такой ситуации нам было тяжело содержать постоянный штат сотрудников.
В 2016 году я познакомилась с нашим третьим партнером. У него на тот момент было несколько школ робототехники в Рязани, и он работал в радиотехническом институте, вел техническое творчество. Мы познакомились на балу у губернатора, куда меня пригласили как начинающего предпринимателя. Мы сидели за столом и разговаривали, я рассказываю о центре, а вдруг он говорит: «Можно я зайду к тебе в офис?» Он пришел, мы долго разговаривали о методике, центре, нашей работе, потом через какое-то время он снова пришел, спросил, как у нас дела. А я честно ответила: «Дела у нас хреновые. Дело светлое, а дела хреновые».
И через какое-то время он предложил инвестировать в нас. Я спросила: «Зачем?» Он ответил, что верит в наше дело и хочет, чтобы его дети воспитывались в системе Монтессори. Плюс он посчитал затраты на частный детский сад за пять лет и решил, что инвестировать выгодно. Денег у него не было, он взял миллион в кредит и отдал его нам. Я до сих пор ему говорю: «Как ты мог взять на себя и жену кредит, отдать деньги человеку с улицы, без договоров и расписок».
Мы нашли здание под детский сад, а потом чуть не остались без него
С деньгами третьего партнера мы сразу сменили формат с центра на сад, потому что для Монтессори-педагогики сад логичнее, а еще в саду больше чек, что важно. Для сада нужна площадь побольше, поэтому мы переехали в новое здание. Нашли его случайно: ехали смотреть другое помещение и увидели с улицы здание с колоннами, полукруглым входом и огромными окнами.
Я сразу представила, как там дети занимаются, как Монтессори-материалы на наших полочках лежат, и у меня скупая слеза скатилась по щеке, думаю: «Боже мой, это мечта».
Мы начали переговоры с собственниками здания, строительной компанией с головным офисом в Москве, чтобы они сдали нам его, а они не хотели сдавать, а пытались продать. И вот так в продаже оно стояло уже два года.
Я долго их уговаривала, и наконец они согласились сдать нам по низкой цене и только первый этаж. Это небольшая хитрость: понятно, что на второй этаж вряд ли кто-то заедет, а за один этаж цена ниже.
В новое здание мы переехали за один день, в канун Нового года. На улице было минус двадцать, а у нас там плюс шесть, потому что временно не работало отопление.
Помню, как мы красили стены уже ночью за день до открытия. Среди ночи поняли, что краски одного цвета не хватает, а мы покрасили только одну стену. Я говорю партнеру: «Давай красить другой краской, какая есть». Взяли белую, красим-красим, снова не хватает. Я говорю: «У нас еще есть малиновый, давай перекроем ей». Начали красить, и тут я падаю с лестницы прямо в ведро с этой малиновой краской, я вся в краске, смеюсь и плачу одновременно, краска течет по полу, это всё нужно убирать, а горячей воды нет. Полы мы отмыли, а вот одежду пришлось снять, поэтому домой я ехала практически голой, надела куртку, села в машину и поехала.
Вот так в марте 2016 года мы открыли детский сад «Я люблю Монтессори», а в 2017 году — еще второй этаж.
Со вторым этажом всё тоже было непросто: когда я уговаривала собственников сдать мне первый этаж, наобещала им много всего: что и здание их купят, и мы два этажа будем снимать.
У нас был хороший менеджер, с которой мы обо всём договаривались, а в какой-то момент она говорит: «Всё, Юля, надо второй этаж брать, иначе нас прижмут». А мы еще денег не заработали. У нас было 136 м², а стало 1000 м², и наши пожитки так скромно в одном классе уместились, поэтому мы всё время из оборота что-то вкладывали, вкладывали и вкладывали.
И тут нам надо брать второй этаж и делать там ремонт. Мы взяли кредит, сделали ремонт и пищеблок. А как-то вечером ко мне в кабинет пришли мужчины в черных кожаных куртках, сели напротив меня и сказали: мы повышаем аренду в два раза — если вы не согласны, через пятнадцать дней здесь будет «Пятерочка».
Как-то вечером к нам пришли мужчины в черных кожаных куртках, сели напротив меня и сказали: мы повышаем аренду в два раза — если вы не согласны, через пятнадцать дней здесь будет «Пятерочка»
Я говорю: «Классно, но у нас долгосрочный договор». В ответ они мне: «Мы уже придумали, как его разорвать». А я как-то задерживала оплату из-за кассового разрыва, с менеджером мы на словах договорились, никакого допсоглашения не было, а они зацепились за это.
В тот момент я думала, что это всё, конец. Приехала домой, рыдала всю ночь, а утром начала звонить в Москву в головной офис этой компании. В итоге вышла на главного по недвижимости, написала ему письмо: почему я считаю, что так нельзя, какие есть варианты.
И мы с ним согласовали новую стоимость. Они сразу сказали, что так как есть мы, арендаторы, здание становится привлекательнее для продажи, и они будут его продавать уже с нами, так часто делают. В итоге в июне 2019 года у нас сменился собственник. С новым собственником, а это частное лицо, мы заключили новый договор, и теперь у нас всё в порядке.
Об олигархе из Сибири
В какой-то момент я пыталась найти инвестиции. И мои знакомые рассказали, что знают олигарха, который сделал состояние то ли на лесе, то ли на вагонах где-то в Сибири. И что он приезжает в Рязань, и вроде как есть возможность получить от него деньги.
Меня пригласили на встречу в отель. Я думала, что приеду, мы посидим в ресторане при отеле, пообщаемся. Приехала я в этот ресторан, сижу, а тут мне звонок: «Ты неправильно поняла, поднимайся в номер».
Поднимаюсь, а это шикарный люкс на крыше. Захожу, там огромное количество мужчин, половина из них, как мне показалось, охранники, потому что они были в черных водолазках и черных джинсах. Выглядели они просто жуть, мне было страшно. Там был мой знакомый, он меня представил этому олигарху. А тот в халате сидит, на груди образ огромный, усыпанный бриллиантами. Он водочки опрокидывает и спрашивает меня: мол, красивая девушка, зачем пришла.
Начала рассказывать про свой садик. Он на меня так посмотрел и говорит: «Юленька, хорошая ты, конечно, девушка, но деньги к деньгам, деньги к деньгам». Я шепотом своему знакомому говорю: «Пожалуйста, можно я как-нибудь от вас отползу очень тихо и убегу».
Я вышла из номера, сердце билось, а в голове мысли: «Господи, вот куда тебя только не занесет ради идеи». Но его слова я запомнила: зачем ему вкладывать в меня, если мой бизнес ничего не приносит. Для меня это было уроком: мне нужно сделать всё, чтобы показать, что это действительно бизнес, что это выгодно и рентабельно.
Кухню для детского сада мы согласовали с 26-го раза
Когда появилась идея сделать детский сад, у меня был только один большой пласт — это педагогика. Потом появились финансовый и управленческий учет, сервис, юридические вопросы, юнит-экономика, маркетинг — всё то, что мы докручивали, чтобы сделать полноценный бизнес.
Когда мы переехали в новое здание и стали детским садом, мы привезли с собой материалы и оборудование на 150 000 рублей. С того момента и до сегодня мы вложили еще девять миллионов рублей из оборота и кредитов, чтобы построить то, что у нас сейчас есть.
Например, мы сделали пищеблок, чтобы у нас был хороший сад со своей кухней. Его план мы согласовали по рекомендации сэс и санпина с 26-го раза. В Рязани нет сертифицированных кухонь, которые готовят детские обеды, только муниципальное предприятие детского питания, которое поставляет еду в школы. Мы с ними разговаривали, но они отказались с нами работать — мы слишком маленькие для них.
Зато со своей кухней я точно знаю, чем мы кормим детей. У нас есть меню для ясельной группы от полутора до трех лет и для старшей группы от трех до шести лет. Мы смотрим, чтобы в еде было нужное количество калорий, белков, жиров, углеводов и витаминов.
Наш повар вкусно готовит, я сама люблю есть на нашей кухне, и все наши сотрудники питаются у нас. Вот наше примерное меню:
- завтрак — каша и чай с бутербродом или печеньем;
- второй завтрак — фрукты, но не ягоды, потому что на них часто бывает аллергия. Летом могут быть абрикосы;
- обед — овощной салат, суп, что-то мясное, например биточки или котлеты, с гарниром;
- полдник — творожная запеканка или творожная булочка с чаем или компотом;
- ужин — рыба, овощное рагу. На ужин стараемся, чтобы еда была полегче.
Еще у нас есть дети с аллергией: кто-то не ест свинину, кому-то нужно только козье молоко. Для них мы готовим отдельное меню. У нас есть мальчик, у которого одно время была аллергия на вареную морковку, а это же морковка, она везде. Помню, захожу на кухню, а наша повар там вылавливает из кастрюли морковь и плачет: она начала варить суп, забыла про морковь и положила ее туда.
В наших классах по 25 человек разного возраста
День в детском саду начинается утром: родители приводят детей и уходят, а дети идут на завтрак, а потом на занятие. Это главное занятие дня, называется Монтессори-сессия и длится три часа. У маленьких поменьше, у старших это всегда три часа с девяти до двенадцати. Вот несколько фотографий с занятий:
В это время дети вместе с педагогом занимаются с Монтессори-материалами и работают в мини-группах. Каждый ребенок проходит два пика концентрации. Первый — когда он только приходит, ему нужно настроиться. Ребенок идет и берет то, что ему уже знакомо, или может пойти в зону практической жизни, там у нас можно, например, попереливать воду или попересыпать песок. То есть через прикосновения он получает успокоение и равновесие.
Дальше идет период мнимой усталости, у взрослых такое тоже бывает. Мы когда садимся за компьютер на работе, нам сначала надо почту проверить, кофе налить, на сообщения в чатах ответить. У детей то же самое: нужно посмотреть, что Вася делает, яблоко себе взять, у окна покрутиться.
А вот уже дальше, во втором часу, начинается пик концентрации, на котором эффективно давать новые навыки и знания. Взрослые на работе в это время себе говорят: «Ну всё, теперь надо работать». У детей тоже так: их уже ничто не отвлекает, они погружены в работу. После сильной концентрации начинается спад, и дети идут на прогулку.
После обеда у нас тихий час: младшие идут спать, а дети старше шести лет могут почитать или тихо поиграть. После сна — полдник, а затем факультативы, за день их обычно два: в четыре часа и в пять. Факультативы разноплановые: музыка, искусство, робототехника, театр, большой теннис. Дальше в шесть часов ужин, а после ужина приходят родители. Иногда они приходят позже, дети в это время отдыхают, это свободное время.
Еще у нас есть уроки тишины, тематические уроки и беседы, когда дети садятся в круг, и педагог вводит новую тему. Каждая неделя посвящена какой-то определенной теме, в рамках которой мы готовим занятия, карточки, английские песни.
Классы у нас большие — по 25 человек, при этом в каждом есть мальчики и девочки разных возрастов. Это нужно, чтобы у всех были друзья, а дети находились в социуме и общались с другими детьми разного возраста. На пять детей у нас один взрослый — педагог или ассистент педагога, а всего сад посещают сейчас около ста детей.
Мы не берем детей охапкой, а только одного ребенка раз в две недели, потому что нужно время на адаптацию. Сейчас у нас уже пять классов: в старшие мы новых детей не берем, потому что туда переходят младшие. А к младшим уже тоже очередь, поэтому в принципе у нас мест нет.
У педагогов и их ассистентов есть план работы и показатели эффективности
В садике работают 40 человек, большая часть — это педагоги, а еще директоры по методике и учебно-воспитательной работе, мой заместитель, управляющая, ассистенты, администраторы, работники кухни, повар, уборщицы. На их зарплаты мы тратим 800 000 — 900 000 рублей в месяц.
Всё остальное я отдала на аутсорсинг людям из разных городов: продажи у нас в Казахстане, пиар и маркетинг — в Самаре, дизайнер — в Питере, реклама — в Тольятти.
Самое сложное — это педагоги. Я не беру тех, кто уже работал в детских садах, потому что у них педагогическая деформация. В обычном детском саду они общаются на «ну-ка»: а ну-ка сядь, а ну-ка возьми, ну-ка все расселись. Мы так не разговариваем. И даже если они сначала пытаются себя контролировать, то в какие-то моменты это всё равно вылезает.
Я не беру тех, кто уже работал в детских садах, потому что у них педагогическая деформация. В обычном детском саду они общаются на «ну-ка»: а ну-ка сядь, а ну-ка возьми, ну-ка все расселись. Мы так не разговариваем
Поэтому мы чаще нанимаем молодых специалистов после института или тех, кто работал психологом, логопедом, учителем начальной школы.
Для педагогов у нас есть градация по зарплате: стажер получает меньше, потом учится, сдает экзамены, проходит уровни, становится ассистентом педагога, еще учится, становится педагогом. Начинают с 20 000 рублей, затем 25 000 рублей, педагог средней руки зарабатывает 30 000 — 40 000 рублей. Топовые педагоги получают 50 000 рублей, это хорошие деньги в Рязани.
У нас педагог — это тот же управленец, он управляет своими ассистентами в классе. Обычно у педагога три человека в подчинении: англоязычный педагог или ассистент и два русскоязычных ассистента. У всех есть свой план работы, ки-пи-ай. План педагога зависит от того, насколько хорошо он организует работу детей и ассистентов в классе. За трехчасовую сессию педагог ежедневно дает двадцать пять мини-уроков, а это двадцать пять презентаций. Соответственно, он не сможет этого сделать, если дети кричат и бегают, а ассистенты не могут уравновесить группу.
Педагогов мы обучаем сами, а еще отправляем учиться в Москву, но не постоянно, а на выездные сессии. Обучение одного сотрудника по такой схеме стоит 100 000 рублей, его оплачивает детский сад, потому что мало кто из сотрудников может позволить себе такое дорогое обучение.
У нас нет большой текучки, но вообще сотрудники меняются. Клиенты не понимают, как так, им хочется, чтобы их детей вел один педагог, но я думаю, что это нормально. Люди устают, выгорают. Эмоциональное выгорание вообще часто встречается в профессии педагога. Поэтому мы проводим тренинги, тимбилдинги, профилактику профессионального выгорания — чтобы эту текучку снять. Выгорание в нашем деле деньгами не заткнешь, иногда педагоги приходят, а у них руки дрожат, потому что они больше не могут.
О больной обезьяне
В сфере педагогики часто возникает ситуация, которую мы называем «больная обезьяна». В какой-то момент в коллективе появляется человек, который всем недоволен: ему не нравятся дети, ему не нравятся родители, его раздражает дождь за окном. И вот педагоги общаются, обедают вместе, чай пьют, а этот человек всё время накручивает всех, как всё плохо. От таких людей надо избавляться. У нас было два случая, когда мы меняли полностью всех педагогов и ассистентов в одном классе из-за такого человека, потому что он настолько уже всех накрутил, что исправить было нельзя.
Чтобы открыть сад как у нас, нужно 8 млн рублей
У нас разные клиенты. Родители детей от трех до шести лет знают, куда ведут своего ребенка, по какой методике мы работаем, чем будем заниматься, — им это важно. Они интересуются, какие у ребенка дополнительные занятия, как он потом поступит в школу, как будет учиться.
Родителям детей от полутора до трех лет важнее, чтобы ребенок был сыт, его положили спать, он не плакал и не болел. Среди них есть родители, которые изначально привели ребенка, потому что у нас методика Монтессори, в этом случае мы их здорово угадали и привлекли.
В наших клиентах я вижу себя — это предприниматели, которые понимают, куда вкладывают деньги, потому что дети — это тоже вложения.
Наш детский сад со всеми факультативами стоит 25 000 рублей в месяц, у малышей чуть меньше, потому что они и времени проводят меньше. Я знаю, что в Москве Монтессори-сады стоят по 100 000 рублей в месяц.
Если сравнивать с другими частными садами в Рязани, мы не самые дорогие, но и не самые дешевые. Сейчас мы хотим перебраться в дорогой сегмент, раньше этого не сделали, потому что доделывали кухню, площадку, улучшали сад. Считаю, что цены можно повышать, когда есть что предложить за эти деньги. Мы стабильно повышаем цены, потому что уровень образования и сервис стали высокими, но это для новых клиентов, а для старых клиентов цены мы не меняем.
Мы хотим открыть два филиала сада в Рязани, но это будет нескоро: первый откроется через полтора-два года. Мы подписали документы со строительной компанией, которая для нас строит здание. Еще мы сделали франшизу и продали одну инвестору из Москвы, так что через какое-то время наш сад появится еще и там. Сама франшиза стоит стоит от двух до трех миллионов, еще 5-7% — ежемесячный взнос, в зависимости от того, насколько крупный город. Чтобы открыть сад по нашей франшизе, нужно здание от 800 м² и минимум 8 млн рублей.
ну что ж!
Вы можете набирать наш адрес руками в браузере, как в двухтысячном.