Издание для предпринимателей
Пишем о важном, разбираемся с ежедневными задачами предпринимателей, исследуем законы, транслируем опыт.
Присылаем статьи пару раз в неделю, а ещё новостной дайджест и приветы от Модульбанка.
Подписываясь, вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности.
«Мне страшно видеть, что в России с похоронным делом»
Илья Болтунов с 18 лет в похоронном бизнесе. Он развивает бизнес вопреки конкурентам, продает франшизы и борется за честную работу.
Приезжают на джипах, гроб привязывают веревками
Всё пошло еще с моего деда. В 50-х он обосновался в Калужской области, рядом с деревней Детчино. Дед был плотником. К нему приходили местные жители за разными услугами: кому люльку сделать, а кому гроб. Занятие затянуло, начал работать на государственной пилораме. Он один ей занимался, и всё оборудование так и осталось у нашей семьи. Дед производил гробы и кресты, обеспечивал свою деревню и ближайшие. Дело шло хорошо.
В 90-е сыновья деда, а среди них мой отец, потеряли работу. Дед им отдал свою пилораму и предложил продолжать его дело. Тем более в тяжелые времена люди часто умирают. Стали делать даже полированные гробы. Тогда это было модно, в них хоронили авторитетов. Могли даже напрямую позвонить и сказать что-то вроде: «Вот завалили Ваську Лысого, мы приедем за гробом». Приезжают на джипах, гроб привязывают веревками и едут хоронить.
«Завалили Ваську Лысого, мы приедем за гробом»
Отец и его братья купили участки леса и уехали в Жуков, перенесли туда производство. Они открыли два магазина — в Детчине и в Перемышле. Продавали гробы и кресты собственного производства, но организацией похорон не занимались.
В начале двухтысячных дело деда начало умирать. В 2003 году работали триста рабочих, они производили тысячи гробов и крестов. Через несколько лет осталось два узбека. Сейчас старая пилорама выглядит так:
Дед мне внушил мысль, что всё надо делать по правилам. Пока похоронную деятельность лицензировали, у предприятия деда была лицензия. А еще он получил разрешительную грамоту патриарха на производство православных крестов. Один знакомый был на короткой ноге с патриархом и позвонил ему напрямую: «А можно получить разрешительную грамоту?» Оказалось, можно.
Продавщица забирала из кассы по сто тысяч каждый месяц
Когда отец вел этот бизнес с магазинами в Перемышле и Детчине, дело шло не очень. Он нанял в Перемышле продавщицу и раз в месяц привозил ей гробы, кресты, венки. Через месяц приезжал, забирал деньги. Сколько давала, столько и брал, не проверял.
В семье с деньгами было плохо. Моя мама — бухгалтер, мы вместе с ней поехали в Перемышль, проверили документы, и оказалось, что продавщица подворовывала. Она забирала из кассы каждый месяц примерно по сто тысяч рублей и не ходила на работу. Тогда я решил, что должен навести порядок в магазинах.
Я и раньше помогал отцу: подрабатывал в магазинах то грузчиком, то рабочим. Дополнительно с 14 лет делал сайты. Выходило по пять-семь тысяч рублей в месяц, я их откладывал. В 16 лет решил помочь отцу и сделать сайт для магазинов. Для этого пошел с накопленными деньгами в рекламное агентство заказать логотип и фирменный стиль.
В агентстве мне сказали: «Как называется ваша компания, с какого счета будете платить?» А я им: «Вот деньги, а компании нет». Они согласились принять наличными, но их не устраивал мой паспорт. Мол, мне нет 18 лет, я недееспособный. Пришлось просить паспорт у отца.
В 18 лет я уже полностью взял магазины на себя. Вернее, я просто забрал ключи от магазинов. Тогда мы c отцом чуть не подрались.
С утра — в универе, вечером — ремонт в похоронных магазинах
В Детчине вместо магазина был вагончик. Отец построил здание похоронного дома рядом, но это была просто бетонная коробка без отделки. В другом магазине, Перемышле, я обнаружил полную разруху: выломанную дверь, полчища тараканов и плесень вокруг.
В тот момент я уже поступил в Бауманку, днем был на парах, вечером возил материалы. Заключил с одногруппниками сделку: они мне помогали, а я им отдавал часть прибыли.
Родители подарили подержанную машину на день рождения. На ней я по вечерам возил материалы. Помню, как купил в Калуге стеллаж и рулон линолеума. Этот рулон торчал на три метра из багажника машины, пока я ехал.
Ремонт делали с одногруппниками: клали пол, красили стены. Потом распечатали на принтере объявления: на одних — рекламу похоронного дома, на других — вакансию для поиска сотрудника. Позвонила одна женщина, говорит: хочу работать. А я ей: «Денег нет. Давай попробуем поработать, а там посмотрим». Эта женщина до сих пор со мной работает.
«Денег нет. Давай попробуем поработать, а там посмотрим». Эта женщина до сих пор со мной работает
Сначала у меня были просто магазины: продавали венки и другие ритуальные товары. Потом люди стали спрашивать, а где землекопов или грузчиков найти, как машину заказать. Стало понятно, что надо целиком похороны организовывать. Стал привлекать бригаду, чтобы выносить гробы, и землекопов.
Купили уазик за семнадцать тысяч рублей, на нём возили гробы, памятники:
Потом купили катафалк — стоил он, кажется, 560 000 рублей. Это по-настоящему приспособленная для похорон машина, с бактерицидными лампами, сидениями.
Получается, в 2008 году у меня был просто магазин, а уже через год — катафалк, бригада, землекопы. Зарабатывали по сотне тысяч рублей в месяц точно
Свое производство
Сначала я покупал гробы и кресты, потом основал свое производство. Покупать даже выгоднее, если в ближайшей перспективе. Но никогда не знаешь, будет поставка вовремя или нет.
У меня был поставщик гробов в Орле. Я ему раз в месяц делал заказ на шестьдесят гробов, он привозил в срок, как договаривались. А как-то звоню, он трубку не берет. Я опять звоню — тишина. Так звонил две недели.
Через два месяца он мне перезванивает, говорит: «Будешь гробы заказывать?» Я спросил, где он был. А он: «Так я в отпуске был. А производство стояло, леса не было». Оказалось, весь лес у них ворованный: не своровали вовремя — сидели без дела. Рынок так до сих пор работает.
Оказалось, весь лес у них ворованный: не своровали вовремя — сидели без дела
Чтобы не зависеть от поставщиков, основал свое производство. Технологии рассказали отец и его братья.
Труп лежит, а рядом дети бегают
Мне страшно видеть, что в России с похоронным делом. До революции всё было в руках у трестов. Нужно место на кладбище — платишь сумму по прайсу и хоронишь. С тех времен пошло выражение «по первому разряду»: это места вокруг храма, кажется, по три червонца. А всего разрядов было семь, самый дешевый — седьмой, на окраине кладбища, в ямах.
После революции издали декрет о похоронах: по нему советский человек не должен платить за похороны, всё бесплатно. Начался мрак.
На каждом кладбище появился свой землекоп, он считался представителем власти и мог просить любые деньги. Не хочешь платить — не будем копать могилу. Среднее время захоронения с трех дней выросло до 3-4 месяцев. Трупы гнили.
Санитарные нормы позже тоже отменили. Надо знать, на какую глубину закапывать тело, иначе люди из соседней деревни могут отравиться трупным ядом из колодца. Но до сих пор об этом не думают: чуть присыплют землей, и нормально. Я работаю по дореволюционным правилам.
Беспредел советских времен докатился и до нас. В 90-е людей после смерти держали дома. Мне рассказывали такие истории: «Как хорошо, что вы появились. А то я мужа хоронила несколько лет назад, расстелила пленку на кухне в девятиэтажке, с сестрой его помыли, одели». Труп лежит, а рядом дети бегают.
Как-то мне присылали фотку, как люди перевозят гроб в электричке:
Правила советского декрета о захоронении по-прежнему в силе. По закону места на кладбищах бесплатные для всех. Если кто-то умирает, можно пойти в местный муниципалитет, и на следующий день выдадут разрешение. Но люди как ходили к землекопам на кладбище, как договаривались через третьи руки, так и делают. А с них берут деньги.
Один клиент приехал заказывать похороны. У него машина стоит несколько миллионов рублей, а он водку привез землекопам. Я ему говорю: «Вы больной, зачем водка?» А он: «Принято так вроде».
Люди не виноваты, у них это на подкорке записано. Нужно место на кладбище — идут к местному землекопу. Он просит двадцать тысяч рублей, а сам идет в муниципалитет и бесплатно получает место на кладбище.
«Хотите аккуратно донести гроб? Десять тысяч»
В Москве между собой борются государственная компания-монополист и частный бизнес. В регионах ситуация похожая.
В Москве моргами, кладбищами, крематориями управляет государственная организация. Все остальные ритуальные компании называют черными агентами.
По факту агенты — это мелкие частные компании. Они промышляют везде, чаще всего покупают информацию о смерти. Бывает, человек лежит с онкологией в больнице, какая-нибудь уборщица продает даже эту информацию черным агентам. Еще до смерти к родственникам человека приходит черный агент и предлагает свои услуги. Это если не трогать вопрос продажи информации из скорой помощи или полиции.
Такие агенты втридорога предлагают услуги, хотя у них нет катафалка, морга, никакой инфраструктуры. Каждый назначает свою цену. Государственные компании пользуются своим административным ресурсом.
И те, и другие зарабатывают на том, что люди плохо знают законы и свои права. Например, по закону место на кладбище и морг — бесплатные услуги:
Но эти компании берут деньги на каждом шагу. Хотите чтобы ваш гроб аккуратно донесли? Десять тысяч рублей. А еще нужно дать за место на кладбище, морг.
Как только черные агенты узнают о смерти, они тут же налетают на родственников. Могут представляться государственной службой психологической помощи и как угодно еще. Дальше родственникам звонят и из государственной службы. Они говорят: «Вам начнут звонить черные агенты, вы их посылайте. Главные — мы. Сейчас мы приедем, увезем тело в морг. Ждите, сотрудник выехал». По факту те и другие действуют одинаково.
Даже санитар в морге может по-тихому подойти к родственнику и сказать: «Вон сидит сотрудник государственной службы. У них морг будет стоить 25 000 рублей, а я за десятку сделаю. Только без чека».
Даже санитар в морге может по-тихому подойти к родственнику и сказать: «Вон сидит сотрудник государственной службы. У них морг будет стоить 25 000 рублей, а я за десятку сделаю. Только без чека»
Я не покупаю информацию о смерти и не пользуюсь административным ресурсом. У меня всё честно: сайт, реклама, сарафанное радио. Заказы принимаю круглосуточно, по бесплатному номеру. Но государственные монополисты тоже зовут меня черным агентом. Я у них как заноза в заднице. Вечно скажу что-то о них в интервью, тут же звонят: «Илья Сергеевич, у вас какие-то проблемы, зачем вы о нас плохо говорите?» Отвечаю: «Я всегда говорю правду. Вы делайте хорошо, я буду говорить о вас хорошо».
В некоторых городах со мной конфликтует власть. Я своим примером показываю, что можно работать честно, по закону. Это не всех устраивает.
Однажды меня рекомендовали жене дипломата. У нее бабушка умерла: пошла на выборы, поскользнулась на ступеньках и разбилась. Женщина сказала, что ей объявили такие расценки на похороны:
Я пошел с ней в морг. А там много людей, все по 28 000 рублей несут. Я подхожу к окошку:
— Я сейчас включаю диктофон, а вы мне говорите, сколько стоит забрать тело.
— Это бесплатно.
— Как бесплатно. Вот девушка мне сказала, что вы просили 28 000 рублей.
— Она, наверное, перепутала. Во сколько завтра заберете тело?
У одной знакомой умерла мама, она поехала в морг, ей назвали цену за место на кладбище в двести тысяч рублей. Я приехал в морг, говорю: «Мы приедем в морг, заберем вашу маму в эвакуационном мешке, подготовим тело, привезем обратно, похороним. Всё будет стоить 50 000 рублей». Сотрудник морга говорит: «Могила в Химках будет стоить 200 000 рублей». Я говорю: «Ок, я сейчас включу диктофон, еще раз назовите сумму». Тут же сумма сменилась на «бесплатно».
Сотрудник морга говорит: «Могила в Химках будет стоить 200 000 рублей». Я говорю: «Ок, я сейчас включу диктофон, еще раз назовите сумму». Тут же сумма сменилась на «бесплатно».
Такая ерунда с похоронами на каждом шагу. Это ладно, если бы агенты или госучреждение делали свою работу качественно, с заботой о людях. Но — нет. Некоторые агентства берут вместо катафалка простой автобус. Снимают с маршрута. Сегодня он перевозил пассажиров, завтра — чумные трупы, а потом опять пассажиры. У меня настоящий катафалк, со всеми документами.
25 рублей по себестоимости, сто — в продаже
У меня самые простые похороны стоят 9900 рублей, это в закрытом гробу, без поминок. В деревнях популярный тариф — похороны за 20 000 рублей, для города — 35 000 рублей.
Наши тарифы — это полная подготовка трупа, гроб, принадлежности, церемония прощания, погребение. Дома специальный организатор подсказывает людям, куда подходить, как целовать. Потом труп выносят мои сотрудники. Они все в форме, непьяные. На кладбище кладем гроб в могилу, засыпаем, отвозим людей домой.
Я никогда не наживался на горе, у меня самые низкие цены по рынку. Но рентабельность у бизнеса высокая. К примеру, себестоимость ленты на венок 25 рублей, она у меня стоит 100-200 рублей. В Москве конкуренты берут за нее 1500 рублей.
Основное, за счет чего я выигрываю, — своя инфраструктура. В каждом похоронном доме у меня морг. Это несколько холодильных камер с дверками, мы их купили в Италии. В каждой камере можно выбрать температуру для длительного или короткого хранения. Стены у нас с посеребрением, подвешены бактерицидные лампы, подведена вода — всё по правилам.
У меня есть эвакуационные автомобили, катафалки, все необходимые принадлежности, зал прощания и специально обученный персонал.
Мода на похороны и прижизненные договоры
Я много подсматриваю за границей. Италия — законодатель моды в похоронке. Там был первый крематорий, работали основные производители всех похоронных вещей — гробов, фурнитуры.
В Европе и Америке всё иначе устроено, чем у нас. У них все кладбища платные, их держат либо бизнесмены, либо государство. Например, можно арендовать ячейку для урны с прахом, а можно целый склеп. Плата за аренду идет на благоустройство кладбищ, поэтому там приятно находиться:
В России спекулируют бесплатной землей и наживаются на людях, поэтому кладбища никто не благоустраивает. Вот типичная картина:
За границей люди часто пользуются прижизненными договорами. Они оставляют после себя пожелания, видеозаписи. Уже умершими они как бы общаются с теми, кто пришел на мероприятие. У них есть интересная традиция делать венки из живых цветов. После похорон цветы раздают посетителям.
Мы пытаемся сделать так же, вводим новые услуги. Например, у нас есть прижизненные договоры. Вот приходит бабушка заранее посмотреть, сколько ей надо откладывать с пенсии на смерть. А мы ей говорим, что можно заключить договор, оставить деньги, а мы после ее смерти всё возьмем на себя.
Трудно поверить, но люди до сих пор собирают погребальные узелки. Покупают одежду, даже ткань для гроба. Для меня это странно. Иногда это целые чемоданы, где всё лежит, вещи съедает моль.
Интернет-магазин, CRM и допродажи
У меня есть интернет-магазин. В нём можно выбрать всё для похорон, даже цвет гроба:
Это удобно и современно, но от офисов я не буду отказываться. Люди старшего поколения приезжают сами, им нужно всё посмотреть. Однажды в колл-центр звонит человек и говорит, что приехал, а в офисе никого (этот офис переезжал). Оператор ему сказал об интернет-магазине, а он: «Я человек предпенсионного возраста, я в такие игры не играю».
Когда клиент ко мне обращается за похоронами для кого-то из семьи, он попадает в ЦРМ. После похорон отправляем родным письмо с соболезнованиями. Через время он получает письмо со спецпредложением по ограде, потом предлагаем памятники и облагородить территорию. Через время рассказываем, что можем сами поддерживать могилу.
Обслуживание могилы стоит шесть тысяч рублей в год. Человеку не надо ездить на кладбище — мои люди сами съездят, всё сделают, уберут мусор и пришлют фотку.
Работу всех похоронных домов я отслеживаю через специальную программу. У меня везде стоят камеры. Вижу, что делают сотрудники, джипиэс показывает, где находится машина. Никому не верю на слово.
Похоронная франшиза
Я открыл франшизу на похоронные дома и создаю в России похоронную инфраструктуру. Человек покупает франшизу, получает проект похоронного дома. Мы его строим и начинаем продвигать. Всё по-честному.
В первый год покупатель франшизы работает в формате офиса. Затраты будут примерно пятьдесят тысяч в месяц, заработок — сотня-две тысячи рублей, смотря как работать. Параллельно с этой работой помогаем найти землю, оформить разрешение и подготовить документы на строительство. Паушальный взнос — 300 000 рублей.
Сейчас строим похоронный дом по франшизе в Козельске. С ним самые большие трудности. Сначала мы выиграли землю на аукционе, нам дали разрешение. В нём написано: «Для похоронного дома такого-то типа такой-то компании». А когда мы сделали первый этап строительства, это разрешение вдруг отобрали.
В этот же момент прошла новость, что региональная прокуратура выяснила, что до этого в городе официально никто не хоронил. Такой ситуации по закону вообще быть не может. Они решили какой-то муниципальный похоронный дом, видимо, там построить. Но мы будем судиться за разрешение.
Региональная прокуратура выяснила, что до этого в городе официально никто не хоронил
Любой может открыть похоронную компанию, лицензия не нужна. Можно работать на ЕНВД. Как ипэшник платишь свои тридцать с лишним тысяч взносов, сумма ЕНВД считается не от площади помещения, а от количества сотрудников. Если работаешь один, налог — около тридцати тысяч рублей в год. Но взносы уменьшают налоги, поэтому выходит ноль.
Моя похоронная франшиза — это история про захват похоронного мира. Пока российского.
Короче
Бизнес
Похоронная компания
Год создания
1953
Филиалы
15 филиалов в четырех регионах
1,5 млн ₽
стоит похоронная франшиза