Инна Анисимова работала пиарщиком в банке и собиралась в декрет, пока в один день не решила, что хочет свой бизнес. Близкие идею не поддержали, но передумали, когда она купила маме квартиру в Москве и оформила троим детям страхование жизни по сто тысяч долларов каждому.
Пиар помогает найти инвесторов и жену
Я открыла пиар-агентство в 2006 году, тогда пиар был другим. Клиенты просили публикации в исключительно деловых СМИ, ценили печатные издания: Ведомости, Коммерсант, РБК. Когда мы говорили, что у нас есть выход на онлайн-медиа типа Газету.ру или Утро.ру, клиентам это было не очень интересно. Мероприятия в те времена были пафосные — в дорогих отелях, с дорогой едой и напитками.
Постепенно пиар стал меняться. Например, когда появились соцсети, все думали, что для них достаточно хорошего копирайтера, а потом поняли: если человек классно пишет, этого мало, потому что трафик будет небольшим.
Пиар меняется под новые каналы. Раньше не было Телеграма, сейчас клиенты просят свои Телеграм-каналы, рекламу в Телеграме и вообще постоянное присутствие компании в этом мессенджере. Многие хотят свои площадки на Ютубе или даже персональные медиа — как Модульбанк создал Дело, так и другие хотят.
Кто-то хочет пиар ради задач бизнеса, а кто-то — ради мамы, чтобы она посмотрела и сказала: «Вау, сынок, ты молодец». Это тоже хорошо, но бизнесу никак не поможет. Компании занимаются пиаром, чтобы завоевать рынок, найти клиентов или инвесторов.
Кто-то хочет пиар ради задач бизнеса, а кто-то — ради мамы, чтобы она посмотрела и сказала: «Вау, сынок, ты молодец»
Один клиент у нас жену искал. Дело было так: приходит айти-компания и просит публикации исключительно в глянцевых журналах. Мы потихоньку докопались — оказалось, что клиент недавно развелся и хочет найти жену помоложе. Собственно, жену в итоге ему нашли.
Я не буду ругаться с Форбсом ради клиента, а вот с клиентом попрощаюсь
Пиар-агентству нужно балансировать между интересами разных сторон — чаще между клиентами, СМИ и сотрудниками.
Представим, что клиент хочет опубликовать плохой текст о своем самом продуктном продукте, но журналисту это не нужно, его интересует интересная и свежая информация. Если сотрудник отправит слишком рекламный текст журналисту, тот не примет его. А в худшем случае перестанет общаться с ним, а так как это сотрудник агентства, то и со всеми нами. У медиа есть аудитория, репутация, и писать бред о компанистой компании они не могут.
Мы удерживаем интересы всех и делаем так, чтобы клиент рассказал о продукте, журналист получил интересную информацию, а издание осталось довольно, потому что статья зашла читателям. Иногда так не получается, и тогда встает вопрос: а что нам важнее. Клиенты приходят и уходят, а поссориться с Ведомостями, Коммерсантом и Форбсом мы не можем: других таких изданий нет, мы ничем их не заменим.
В итоге если мы поссоримся с кем-то из-за одного клиента, нам придется приложить нечеловеческие усилия, чтобы отношения наладить. Из-за этого пострадают и другие клиенты — мы потеряем выходы для всех.
Давайте так: если клиенту не понравится публикация и он будет просить ее удалить, я не буду звонить в Форбс и ругаться, скорее я попрощаюсь с клиентом.
Я вообще считаю, что клиент не всегда прав. Но нужно понимать, что если вы работаете в маленьком городке, у вас двадцать клиентов и вы крупно поругались с одним, возможно, вам придется закрыться. Или у вас салон красоты, куда ходят только жители соседних домов — если все они на вас обидятся, вы разоритесь.
Есть клиенты-котики и клиенты-нытики
Есть клиенты, которые мы называем котики, а есть те, с кем никто не хочет работать.
Котики — это суперпозитивные клиенты, которые всё о вас знают, дружат с вами, всегда приветливы и вообще лапочки. Но в какой-то момент ты неожиданно замечаешь, что в два часа ночи пишешь статью на английском для какого-нибудь зарубежного медиа, потому что клиент-котик попросил, хотя этот материал даже не оплачен.
Есть клиенты, с которыми все отказываются работать. У таких компаний часто меняются менеджеры, текучка кадров — связано это с грубостью клиента. Например, мы в свое время делали пресс-конференцию на семьдесят человек.
Меня в Москве не было, я ездила в Швейцарию на другое клиентское мероприятие, но знаю, что команда поработала отлично, пришло много журналистов, вышли позитивные публикации. После я позвонила клиенту и спросила, доволен ли он, мне ответили так: «Знаете, всё прошло так себе, кнопки в лифте отеля были грязными».
Я позвонила клиенту и спросила, доволен ли он, мне ответили так: «Знаете, всё прошло так себе, кнопки в лифте отеля были грязными»
Еще есть клиенты-китайцы — они часто задают одинаковые вопросы. Например, могут каждое утро спрашивать точно в такой же формулировке то, что спрашивали вчера, позавчера и позапозавчера. Когда мы работаем с Китаем, делаем файлик с ответами на частые вопросы и копируем текст из него. Еще китайцы работают круглосуточно, поэтому могут позвонить в три часа ночи с любым несрочным вопросом.
Мы предложили отелю купить детские ведерки и лопатки
В пиаре, маркетинге и рекламе нет универсальных решений. Нельзя взять идею другой компании и надеяться, что она выстрелит у вас.
Часто советуют смотреть на свой бизнес глазами клиентов, но это не работает. Владелец сильно привыкает к компании и не может смотреть на нее иначе.
У меня тоже так. Вот простой пример: в середине марта мы начали работать на удаленке, хотя официально еще ее не ввели, это была наша инициатива. В один день я приезжаю в офис, иду по нему и замечаю, что у нас много протертых стульев.
В переговорной стулья ты видишь и меняешь, когда нужно, а твои ребята сидят на таких — потому что когда приезжаешь в офис, они уже работают, я же не буду каждого поднимать и смотреть, какой у него стул. А тут заметила, думаю, ну как так, ребята на таких стульях плохих сидят. Вытащила их, говорю секретарю: давай найдем того, кто обивку поменяет.
Или отдыхал в Турции в хорошем отеле, приезжаешь домой, блин, а у тебя обои грязные на кухне. А раньше не замечал, ну, обои и обои.
Получается, что-то должно произойти — только так ты заметишь, что что-то не так. Или нужно посмотреть, как может быть по-другому, например пойти к конкурентам.
У моего знакомого из Казани сеть салонов эпиляции. И он мне говорит: «Слушай, как бы мне улучшить атмосферу в салонах». В ответ я попросила снять видео, чтобы посмотреть, как там вообще сейчас. И вижу: в углу сидит администратор — неухоженная девушка в некрасивой домашней одежде. Я ему говорю об этом, а он отвечает: а может быть как-то иначе? Я иду в хороший салон в Москве, делаю фотографию администратора в фирменном платье и присылаю ему: да, может быть иначе.
Сейчас все салоны предлагают чай-кофе, этим никого не удивишь. А есть салоны, где стоят вазочки с мармеладками, а тебе предлагают чай трех видов и кофе пяти видов, а к этому еще две конфетки. А кто не ест сладкое, тому фрукты — они могут тебе порезать яблоко или банан. И это производит впечатление.
Вот еще пример. Недавно консультировала один отель и предложила им в семейные номера класть детские наборы для игры с песком: ведерко, лопатку, формочки для куличиков. Стоит такой набор 150 рублей, а родители будут благодарны: смогут брать его на пляж, а потом заберут домой, будут вспоминать и рекомендовать этот отель.
В одном отеле в Турции я видела, что они обмотали деревья на детской площадке поролоном. Так дети не стукаются о них лбами, когда носятся по детской площадке. Это нестандартное решение, и приятно, что отель об этом позаботился.
Такие решения можно придумать для любого бизнеса — нужно нарисовать карту клиента и подумать, как клиент приходит к вам, какие услуги заказывает, как уходит, почему. И от этого уже думать, что я могу предложить клиенту, чтобы заинтересовать его. Один из клиентов занимается пошивом мужских костюмов и иногда доставляет счета в офисы своих заказчиков. Перед этим каждый счет брызгает специальными духами — так создается точка контакта. Это мелочь, но заказчик ассоциирует компанию с определенным ароматом, плюс это своя фишка.
Один из клиентов занимается пошивом мужских костюмов и иногда доставляет счета в офисы своих заказчиков. Перед этим каждый счет брызгает специальными духами
Когда-то я жила в Германии, у меня была короткая стрижка, которую нужно постоянно подравнивать. Раз в четыре недели мне звонили из салона и говорили, что пришло время подправить стрижку. В Москве я хожу в один салон постоянно, но такого нет: записалась — приняли, не записалась — забыли, как меня зовут.
Когда я училась в бизнес-школе IESE, писала курсовую по сети кафе «Андерсон» — анализировала, как строится работа внутри. Пришла в один конкретный ресторан, долго сидела и наблюдала. Например, есть стандарт времени, за которое официант приносит меню посетителю, допустим, три минуты. А смотришь, один несет пять минут, другой — семь, третий — девять.
Значит, стандарт не работает, нужно что-то менять. Например, можно положить меню на каждый стол. Кажется, ерунда, но если ресторан проходной и постоянно заполнен, это сэкономит время: вы сможете быстрее обслужить одного посетителя, принять следующего и заработать, условно, плюс 7% к выручке.
Шестьдесят агентств уже разорены
Как предприниматель я столкнулась с тремя кризисами — в 2008, 2014 и 2020.
Кризис 2014 года мы вообще не почувствовали, наоборот, бизнес рос, всё было хорошо. Прошлый кризис, в 2008 году, быстро наступил и так же быстро прошел. От нас ушли пять клиентов, и пришлось сократить двоих сотрудников. Сотрудников мы не бросили, а устроили на работу к конкурентам: я позвонила им и попросила взять моих людей. В итоге один из них вернулся к нам через четыре года, но уже как клиент.
Этот кризис наступил не сразу. Сначала начались какие-то волнения: у нас есть клиенты из других стран, и еще в феврале они стали говорить про карантин, удивляться, что в России ничего такого нет. Моя знакомая из Китая рассказывала, что два месяца вообще не покидала дом: власти разрешили только одному человеку из семьи выходить за продуктами, и всё.
Так с февраля стали отменять мероприятия на март, апрель, май и всё лето, мы стали терять деньги — ушли в минус на четыре миллиона уже в марте. Но до сокращений не дошло: у нас команда в сорок человек, если уволить даже десять из них, непонятно, куда они пойдут работать. Где-то шестьдесят агентств уже разорены, на рынке всё плохо, поэтому я не смогу своих пристроить, а в никуда уволить не могу, совесть не позволяет.
Пока у нас есть запас денег — был на шесть месяцев, месяц прошел, осталось на пять. Получается, мы продержимся до сентября, но я не думаю, что осенью станет лучше. Я сижу дома, смотрю в окно и вижу, как там гуляют люди. Я к тому, что в России лайтовые условия изоляции, а значит, быстро всё это не закончится, и нужно думать, как и на какие деньги работать осенью.
Мы продержимся до сентября, но я не думаю, что осенью станет лучше
Нам еще повезло, что в прошлом году мы купили офис, поэтому у нас нет огромных арендных платежей. Сейчас мы не платим за клининг, воду, электричество и интернет, потому что работаем дома.
Мы сильно зависим от благополучия бизнеса заказчиков: если у них бизнеса нет, мы не можем заниматься пиаром, писать в соцсети, проводить пресс-конференции — нам просто не о ком будет говорить.
Но я не боюсь потерять компанию — если так произойдет, я займусь чем-то другим. Эмоционально я готова закрыться. Если через пять месяцев мы придем к тому, что компания не будет приносить деньги, я не буду держаться за нее до последнего. Нет смысла содержать то, что не помогает зарабатывать.
Моя знакомая производила водоотталкивающий спрей для обуви. Она поняла, что спрос на такие спреи в кризис будет нулевой, и быстро перестроила производство на пошив масок. За март она заработала 55 миллионов рублей.
Думаю, что предприниматель — это тот, у кого есть какая-то чуйка, хватка. Не будет пиара и маркетинга, я начну делать что-то другое. Нужно уметь подстраиваться под рынок. Например, когда пять лет назад мы стали активно заниматься социальными сетями клиентов, нам говорили: ребята, зачем вам соцсети, это же не пиар. Сейчас соцсети — это 40% оборота PR Partner.
Надо смотреть, что происходит вокруг. Недавно мы запустили образовательные марафоны по пиару для малого и среднего бизнеса, перевели все мероприятия в онлайн, стали устраивать онлайн-квизы для сотрудников и партнеров наших клиентов. Мы стараемся адаптироваться, хотя, конечно, это сложно. Только кажется, что сейчас век технологий, на деле людям нужно объяснять, как всё работает — много кто не умеет пользоваться Скайпом или Зумом. Часто отвечают: ой, а что такое Зум, давайте как-то попроще всё сделаем.
Я рожала детей, кормила грудью и работала
Я открыла пиар-агентство, когда была беременна первым ребенком, это был 2006 год. До этого я работала в найме — отвечала за пиар банка «Дельта-кредит» в девяти регионах страны. У меня была интересная работа, хорошая зарплата, но с какого-то перепуга я решила открыть агентство.
Муж сначала не понял: как так, люди в декрет уходят, а ты в бизнес собралась. Я пришла в свой банк и сказала: «Я в любом случае уйду, вопрос только, как и куда. Я хочу сделать свой бизнес, давайте вы станете моим первым клиентом». Предложила им платить мне столько же, сколько была моя зарплата, и банк согласился.
Я пришла в свой банк и сказала: «Я хочу сделать свой бизнес, давайте вы станете моим первым клиентом». Предложила им платить мне столько же, сколько была моя зарплата, и банк согласился
В августе я зарегистрировала агентство, а в декабре официально ушла из банка. Я понимала, что скоро мне рожать, поэтому сразу арендовала офис в бизнес-центре, наняла сотрудника и стала его обучать. Чтобы открыть агентство, я потратила 50 000 рублей из личных сбережений.
Когда родился ребенок, я чаще работала дома, но всё равно приезжала в офис два-три раза в неделю. Нанимала няню с почасовой оплатой на это время и ехала на работу. Еще беременной я нашла второго клиента — айти-компанию, с которой была знакома еще со времен жизни в Новосибирске. Они узнали, что я переехала в Москву, и пришли ко мне — мы стали писать комментарии и пресс-релизы, делать пресс-конференции и партнерские мероприятия.
Когда я родила второго ребенка, тоже в декрете не сидела: работала в офисе два дня из пяти, остальное время всё делала онлайн.
Мне так было комфортно, я не хотела забивать на детей — в итоге первого ребенка я кормила грудью до двух лет, второго до двух лет и четырех месяцев.
Когда я училась в МВА, я забеременела в третий раз, но продолжила учебу. А еще заранее нашла няню на полный день, много работала из дома, а в офис приезжала только на важные встречи с клиентами. Третьему ребенку сейчас год и семь месяцев, я еще кормлю его грудью, и вообще считаю, что бизнес не может помешать заботиться о детях.
Мне помогает муж — когда у нас появился первый ребенок, он работал в компании «Марс», которая производит шоколадные батончики. Потом он перешел в Газпром-нефть, а сейчас занимается закупками в арабской компании.
Он очень хороший папа: может поменять памперсы, погулять с детьми, отвезти их в бассейн. Хотя, конечно, у меня получается проводить с детьми больше времени, чем у него. Помню, улетаю в командировку, а дочка подходит и говорит: «Мама-мама, а что мне делать, если папа перестанет меня кормить?» Я тогда мужу сказала: «Надо задуматься, почему ребенок боится, что ты оставишь его голодным».
Может показаться, что у меня всё расписано по часам, но хаоса в моей жизни хватает. Сейчас мы сидим все дома, дети с грустным видом смотрят в окна и просятся погулять. Самый младший показывает пальцем в окно, всем своим видом показывает, что хочет на улицу, пытается сказать «у-у-у», а ты делаешь вид, что не понимаешь. Со стороны это очень смешно.
С детьми мне помогает мама — мы продали ее квартиру в Сибири и купили ей в Москве недалеко от нас. Я не видела маму уже месяц, потому что сейчас изоляция, и это тяжело.
Мне повезло, что у меня есть няня и помощница по дому: няня работает с понедельника по пятницу, а помощница приходит убирать квартиру раз в неделю. Няня с нами уже два года, она приехала из Ульяновска, а по дому помогает филиппинка, мы ее знаем уже десять лет.
Каждому ребенку я дам 100 000 долларов
Каждому ребенку я оформила страхование жизни по специальной программе — это как тот же вклад, только снять его они смогут, когда им будет 21 год. Каждый получит по 100 000 долларов. Я считаю, что если родители могут помочь своим детям — это здорово, потому что, например, мои родители не могли себе позволить купить мне квартиру или машину, мы с мужем сами всего добивались.
Но моя мама всё равно помогала мне деньгами, когда я училась, теперь у нас есть возможность помочь детям — в этом ничего нет плохого, но это не должно быть чересчур.
Я считаю, на 100 000 долларов можно купить однокомнатную квартиру на окраине Москвы или получить хорошее образование, это будет стартовый набор для детей.
В семь часов выгоняю сотрудников домой
У меня трое детей, муж, мама, родные, тренировки, курсы. Я не могу работать с утра до ночи, потому что тогда мои близкие забудут, как я выгляжу.
Считаю, что делегирование — наше всё. Если ты нанимаешь человека, то рассчитываешь, что он закроет какой-то пласт твоей ответственности. А если он этого не делает, тогда это делаешь ты. Если так происходит постоянно, ты вредишь сам себе, потому что платишь ему зарплату, а делаешь всё сам. Хотя есть вещи, которые сложно делегировать. Например, креатив, потому что кому-то в голову приходят идеи, а кому-то нет.
Но время сотрудников важно не меньше, чем мое, поэтому у нас в агентстве не работают до двух ночи. У нас есть график с 9 до 6 или с 10 до 7 на выбор. Когда на часах семь, а люди еще сидят, я начинаю подгонять их. Так и говорю: «Хватит сидеть, пора домой».
Мне хочется, чтобы у моих ребят было время на свою жизнь, хобби, близких людей. Так они не перегорят, будут развиваться и смотреть на работу с другой стороны.
С теми, кто засиживается на работе, я разучиваю поговорку: «Работа-работа, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого».
С теми, кто засиживается на работе, я разучиваю поговорку: «Работа-работа, перейди на Федота»
Если в компании сотрудники задерживаются на работе каждый день и это давно стало нормой, с этим нужно разбираться. Или люди тратят рабочее время на что-то другое, или у них запредельная нагрузка. Но так не должно быть.
Не верю в генетику и талант
Всю жизнь я учусь: получаю высшее образование, изучаю иностранные языки и бизнес в МВА. Но есть то, что важно не меньше образования — это умение видеть возможности и желание работать.
Моей старшей дочери двенадцать лет, она ходит в школу. В прошлом году меня вызвала учительница и говорит: «Ай-ай-ай, ваш ребенок продает слаймы». Это такая тягучая масса, как лизуны из нашего детства, сейчас они называются слаймы. Она покупает эту массу, мешает, украшает блестками, звездами, делает всякие штуки из нее — и продает.
Школа против такого, а я считают, что предприниматель умеет видеть возможность. И неважно, слаймы это или пиар. Если говорить, что первичнее, образование или вот это качество характера, какая-то хотелка и тяга к предпринимательству — как по мне, второе.
Человек должен быть мотивирован на бизнес — тогда он всему научится, всё сделает, будет шевелиться. А если желания нет, ни один лучший университет не поможет.
Когда у меня была цель выучить испанский, я смогла найти на него три часа в день три раза в неделю. Я и дочке своей говорю: ты можешь всё то же самое, все люди устроены одинаково. Если поставить в свое расписание занятия три раза в неделю по три часа, делать домашки, вы выучите язык. Так со всем — со спортом, учебой, бизнесом: нужно ставить цели и уделять этому время.
Считаю, что нет никаких предрасположенностей, генетических талантов, а есть усердие и трудолюбие. Да, в 35 лет учиться сложнее, чем в 15, но всё так же возможно.
Я провела эксперимент: каждый день записывала одно событие, которое произвело на меня наибольшее впечатление. Так я делала три месяца, а потом посмотрела, что же было важнее всего для меня.
На тот момент я писала кандидатскую по политологии, и поняла, что ни разу в этом списке событий не было этой кандидатской. И я решила не дописывать ее.
А главным там были дети. А еще муж, книги, бег, поездки на природу, сделки с клиентами, успешные проекты и смешные случаи с коллегами.
Можно стать циничным в бизнесе, но не в семье
Я вспыльчивый и эмоциональный человек, но умею извиняться — перед мужем, сотрудниками, детьми. Мне кажется, если человек дорожит другим человеком, он сделает первый шаг к примирению, сможет превозмочь гордыню. А если никто не делает этот шаг, значит, эти люди друг другу не нужны.
В моем жизни было много моментов, за которые мне стыдно, особенно перед мамой — это моменты из подросткового возраста, когда я самоутверждалась на ровном месте. Еще мне стыдно перед мужем: мне кажется, ему сложно со мной. Я могу предъявлять претензии из-за того, что он меньше внимания уделяет семье и детям. Например, уехал в командировку, а мне нужно объяснять детям, а где папа, почему папа не позвонил.
Раньше я постоянно доказывала свою правоту, спорила, ругалась — сейчас я поняла, что мало таких вещей, которые будут важны мне через десять лет, поэтому нет смысла тратить свои нервы. Мне стало проще замолчать и уйти, чем спорить до посинения. Я перестала вестись на троллей — людей, которые пытаются специально зацепить; поняла, что если люди тебя не услышали, — ну и ладно, через десять лет, может, дойдет. А может, не дойдет, но мне уже будет всё равно.
Возможно, я стала менее восприимчивой ко внешним раздражителям. Когда у меня впервые сотрудник увел клиентов, я сильно переживала и плакала. Когда спустя десять лет ситуация повторилась, я сказала: «Окей, случилось и случилось, давай подумаем, как не допустить третьего раза».
Эмоциональное здоровье можно прокачать, как мышцы — я не реагирую сильно на проблемы на работе, на негативные новости в мире, меня сложно задеть уходом клиента. Да, ты становишься циничнее, включается защитное поле, но оно работает не на всех.
Мой самый маленький ребенок, его зовут Антоша, спит днем, а потом просыпается, как будто начался новый день: он счастлив всех видеть, несется, прыгает, визжит, как маленькая поросюшка «уи-уи-уи», он реально суперсчастлив. К этому нельзя стать циничным, а к новостям и проблемам на работе — можно.
ну что ж!
Вы можете набирать наш адрес руками в браузере, как в двухтысячном.