«С каждой пары носков получаем 350 рублей, но всё отдаем приюту для собак»

Проект «Собакен» начался с шерстяных носков

Я родом из деревни, с детства вязала носки и варежки и не понимала, почему люди делают такие страшные носки. Те самые, что продают бабушки в палатках, на рынке и у переходов. Меня эти носки прям задевали, и я всегда думала, что надо сделать красивые носки, — ведь я знаю, как определить хорошую шерсть от плохой, как вязать, какой рисунок сделать.

Я выросла, уехала жить в Рязань, стала дизайнером и случайно познакомилась с Леной Пуляевой — волонтером в собачьем приюте «Спасибо за жизнь». Мы быстро подружились: собачья тема меня очень волнует, я даю приютам деньги, но мне тяжело эмоционально ездить туда — сразу раскисаю, мне жалко собачек, хочется взять всех домой.

Это я и Лена Пуляева, мы вместе делаем Собакен и так помогаем животным

Однажды Лена мне говорит: «Давай нарисуем открытки, продадим на ярмарке, а деньги отдадим в собачий приют. Можно еще что-то сделать». И тут меня осенило: что-что — конечно же, носки! Я отвечаю: «Давай к зиме навяжем красивые носки с собачьей темой». Лена согласилась не сразу — переживала, что мы их не продадим, но в итоге мы решили заказать первую партию.

Мы вложили 56 000 рублей и заказали 400 пар зимних носков из овечьей шерсти с принтами.

Это первые макеты носков. Для них мы придумали четыре принта: с косточками, с таксами, розовый и серый

Вязали их на производстве в городе Рассказове Тамбовской области, там живут и работают мои знакомые, которые согласились помочь. Мы хотели сделать хорошие носки, поэтому замучили друзей: постоянно звонили и говорили, что цвет нужно немного другой, материал вот такой, а толщина совсем другая.

В итоге получилась себестоимость одной пары носков из первой партии 130—150 рублей, мы решили продавать их по 500 рублей.

Эти носки мы привезли на местные крафт-ярмарки Рязани, где продают самодельные и старинные вещи, собираются молодежные компании. Большую часть партии продали за месяц и заработали 166 000 рублей. Потом дозаказали еще 200 пар, продали и их — всего заработали 230 000 рублей.

Личные деньги, которые вложили, забрали обратно, а всю прибыль потратили на приют. Эти носки кормили собак всю зиму и март 2019 года, но, как только потеплело, их перестали покупать.

Мы продаем футболки и зарабатываем с каждой 600—700 рублей

Начиналось лето, шерстяные носки стали не в почете, и Лена предложила сделать футболки. Но не просто накупить хлопковых футболок и в первой попавшейся типографии напечатать принт, а сшить качественные, нормальной длины, и чтобы принт не стерся после нескольких стирок.

Месяц мы потратили на то, чтобы разобраться в футболках, ценах, принтах. И здесь нам тоже помог знакомый — у него свой бренд уличной одежды в Рязани. Он нашел качественные футболки, напечатал принты по себестоимости на своем принтере.

А еще бесплатно помогла девушка-иллюстратор, она здорово рисует и делает татуировки. Для нас она нарисовала принт «Очень странные собаки»: перерисовала идею сериала «Очень странные дела» в собачьей теме.

Это футболка в стиле сериала «Очень странные дела». Мы сделали их, когда вышел новый сезон

Себестоимость одной нашей футболки — 450—500 рублей в зависимости от принта, а продает мы их за 1100—1300 рублей. Получается, с каждой футболки зарабатываем в среднем 600—700 рублей.

Но в итоге оказалось, что носки покупают чаще, потому что они дешевле, их можно дарить на Новый год, а футболки берут реже и для себя лично.

Я хочу в рамках проекта выпустить обычные трикотажные носки. Если в случае шерстяных у нас были знакомые, то с трикотажными их нет, поэтому я обзваниваю разные фабрики в Иванове вслепую. Сложность в том, что у них оптовая закупка от четырех тысяч пар, а мне, конечно, столько страшно заказывать.

Обычно я звоню и спрашиваю: «А вы можете мне пятьсот пар сделать с моим дизайном?» Мне отвечают: «Нет, не можем, а чем вам не нравится наш дизайн, мы к 8 Марта сделали, все очень хорошо покупают».

И они показывает мне носок, а на нем нарисованы золотая корона и надпись «Королева». И говорят: «Вот, чего вы, у нас красиво, берите!»

Я не уверена, тот ли это магазин, но носки очень похожи

Оптовая цена пары «Королевы» — 30 рублей, я бы могла продавать их по 150 рублей, думаю, это адекватно. Для сравнения, я обращалась в модные хипстерские компании, которые предложили оптовую цену за пару — 290—350 рублей. Получается, одну такую пару я должна продавать за 500 рублей, чтобы выручить хотя бы 150 рублей. Так я с шерстяных 350 рублей зарабатываю.

Я морально не хочу продавать носки по 500 рублей за пару — думаю, это не для России, не для того мира, в котором я живу, но брать «Королеву» тоже не хочется. Поэтому пока обычных носков у нас нет.

Иногда мы не справляемся с заказами

Мы продаем вещи на собачью тему на ярмарках, в инстаграме, а еще у нас заказывают коммерческие компании. Раньше я работала в рекламном агентстве «Айти-эдженси», и мое агентство заказало большую партию носков. Позже корпоративный заказ пришел от еще одной компании из Рязани.

Сложнее всего в работе — принимать и обрабатывать заказы. Нужно общаться с людьми, вести учет заказов, потом упаковывать и доставлять по городу или отправлять через транспортную компанию. А нас всего двое, я и Лена, и у обеих есть основная работа.

Мы постоянно придумываем идеи, как раскрутить проект. В какой-то момент решили позвать блогеров, чтобы они помогли поднять охват соцсетей: кто-то прямо говорил, что ему неинтересно, а кто-то соглашался. У нас в Рязани есть девушка-блогер, у нее 800 000 подписчиков, она согласилась участвовать в проекте, и мы сделали фотосессию с ней.

Она выложила эти фотографии в свой инстаграм, и к нам посыпались заказы. И тут начались проблемы, потому что мы поняли, что нас не хватает: заказы нужно обрабатывать, а их стало слишком много.

Стали звать друзей, знакомых, я сестру позвала — вот так и справлялись. Но тут тоже свои сложности: люди со стороны не знают, что и где лежит, как упаковывать и отправлять, куда записывать в отчетность. Нужно обучать, а это снова время и силы.

Наша ошибка в том, что мы заранее не продумали и не организовали процессы так, чтобы всё было под контролем, предсказуемо и понятно. Я и на интервью к вам сначала боялась идти, всё думала: «Сейчас люди прочтут статью, откроют наш инстаграм, начнут заказывать, а у нас вещей недостаточно, а допечатать мы не успеем. О боже, что мне делать?»

Не все наши идеи принесли деньги или хотя бы окупили себя. Например, я закупила варежки из шерсти кроликов у бабушек по Воронежской области. Мне очень понравились эти варежки ручной работы, и я купила их на 9000 рублей, а продала всего одну пару.

Оказалось, когда надеваешь их, они сильно линяют, и весь кролик у тебя на руках остается. Покупку я сделала на эмоциях, а теперь эти варежки лежат в офисе. Мы подумаем, что можно с ними сделать к следующему сезону, чтобы это исправить.

Сделали собачьи лежанки из старых джинсов

Есть такая девушка, ее зовут Гузель Санжапова, она организовала в своей деревне Малый Турыш производство, дала людям работу и помогает поднимать деревню. И она меня вдохновила, когда мы решили делать лежанки для собак, — я подумала, что было бы классно отдать пошив простому человеку без работы.

И я вспомнила, что мама мужа работала на кожзаводе и шила диваны. И я такая думаю: «Блин, вот оно!» И пошла к ней с этим, идея ей понравилась, хотя она, конечно, переживала и даже говорила: «А вдруг у меня не получится, лежанки же я не шила». То есть диваны она шила, а лежанки боялась. Она пенсионерка, я подумала, ей какой-то приятный заработок будет.

Я начала считать, какие материалы нужны на лежанки и сколько это будет стоить. В магазине лежанки можно купить за 1000—2000 рублей, нам, чтобы быть конкурентными, нужно ориентироваться на эту стоимость — мало кто захочет покупать лежанку втридорога.

Посчитала себестоимость одной лежанки — оказалось 1200—1800 рублей, больше всего уходило на крепкий верхний материал, который стоит за метр 500—900 рублей, и на холлофайбер. И я думаю: за сколько же их продавать, чтобы хоть как-то зарабатывать деньги? и где взять крепкий материал подешевле?

Немного отвлекусь от темы. Я сортирую мусор, отдаю всё на переработку, поддерживаю вторичное использование. И когда занялась лежанками, меня осенило: было бы классно, если люди могли отдать нам старые джинсы. И мы написали пост в соцсети «Нам нужны ваши штанишки»:

Откликнулось невероятное количество людей, мы потом ездили по городу и собирали джинсы, а один раз я ехала с полностью забитым штанами багажником. А потом несколько дней мы стирали и гладили эти джинсы.

И даже с джинсами себестоимость выходила высокая, потому что дорогим был мягкий наполнитель — холлофайбер. Стали искать, где бы оптом закупить холлофайбер, закупили и заполнили им всё свободное пространство.

Мы договорились с мамой мужа, что будем платить 300 рублей с лежанки, — это мало, потому что работа сложная. Но она очень вдохновилась идеей и говорила: давайте подешевле, я хочу вам помогать.

В результате мы нашли баланс: продаем маленькую лежанку за 1200 рублей, большие — за 1500 и 1800. А еще берем заказы на лежанки: недавно сшили один для гончей собаки такого размера, что поместятся два человека.

Часть лежанок мы подарили. У меня есть любимый пес, его зовут Шурупчик. Он живет в мини-приюте у одной женщины, она помогает разным собачкам, у нее живет собачка без ног, и она заботится обо всех. Она ведет инстаграм, куда выкладывает фотографии и видео своих подопечных, и Шурупчик — самая смешная собака, я его обожаю. Эта женщина обеспеченная, но мне хотелось сделать что-то приятное для нее и Шурупчика, и я отправила ей лежанку.

Это Шурупчик, он живет в мини-приюте, и ему мы подарили нашу лежанку

Первые лежанки были где-то кривые, где-то недоделанные, но сейчас мы приноровились, и всё получается здорово. А недавно стали шить джинсовые сумки и отдавать их художникам, которые согласились бесплатно их раскрасить. Себестоимость одной сумки получилась 800 рублей: 300 рублей на саму сумку и 500 рублей на краску. Мы продали их за 1000—1200, но не сразу — сначала сумками все интересовались, но никто не покупал.

Когда началась пандемия коронавируса, заказов стало меньше, было непонятно, как их развозить, — в общем, проект застопорился. И мы открыли сберегательный счет, начали сбор донатов, и люди стали переводить деньги. Только за первые полторы недели мы собрали 37 000 рублей, люди слали разные суммы: и 100 рублей, и 1000, и даже 5000. Кто-то прислал, как помню, 78 рублей, но это очень здорово, что помогают чем могут.

На эти деньги мы оплатили аренду помещения для приюта и платную передержку щенкам.

Каждую пару носков мы расчесываем

Нам много кто помогает, и без людей мы бы не справились. Например, упаковывать носки — это долго и сложно, потому что нужно достать каждый носок, просмотреть его, расчесать. Затем носки нужно ровно свернуть, залепить специальной полоской. Получается, чтобы упаковать даже одну пару, нужно постараться, а в эту зиму у нас была уже тысяча пар.

Носки делают из российской овечьей шерсти, а в ней иногда попадается солома, колтуны, поэтому носки надо расчесывать специальной расческой

Мы, естественно, писали друзьям: «Ребят, пожалуйста, приходите помочь нам упаковать носки». И к нам приходили люди, знакомые и нет, которые бесплатно помогали с упаковкой — мы сидели по три часа, слушали музыку и работали.

Без таких людей проект не выжил бы, мы сами даже физически его не вытянули. И это нереально здорово, это настоящая поддержка, потому что сидеть и упаковывать сотни пар чертовых носков — это, конечно, тяжело.

А еще друзья помогали с хранением всех вещей: в какой-то момент наших квартир перестало хватать, мы держали пакеты и коробки в офисах у друзей — да везде, где могли приткнуть. Недавно поняли, что нужен офис, и сняли маленькое помещение на втором этаже здания, где на первом находится бар.

Наш офис стоит 6000 рублей. С Леной мы договорились, что возьмем 3000 из денег Собакена, а 3000 разделим с ней пополам. Нам тяжело тратить деньги проекта на нужды — хочется больше отдавать приюту, поэтому решили оплачивать так.

Папа Лены сделал нам классный стеллаж для хранения носков, потому что тысяча пар — это очень много. Заходишь в офис, а он как склад, везде носки и холлофайбер, и ты такая бочком-бочком пробираешься к столу. Зато офис разгрузил наши дома.

Мы не получаем зарплаты и не берем деньги себе

Всю прибыль, что мы получаем с продажи товаров, тратим на приют для собак и никогда не берем деньги себе. Поэтому мы работаем на своих работах, чтобы зарабатывать деньги для себя и не можем всё время посвящать Собакену.

А задач много: нужно отвозить и привозить товар, принимать заказы, упаковывать и отправлять их, вести соцсети, делать сайт, рисовать принты, выходить на ярмарки, договариваться с блогерами. Я постоянно думаю, как всё синхронизировать, — всегда надо куда-то ехать и что-то делать. Еще мы не решили вопрос с расходами: мы тратим деньги на бензин, моющие средства для джинсов, мелкие расходы. Возможно, это нужно включать в расходы проекта, но мы пока этого не делаем.

Недавно опубликовали пост, что ищем творческих людей в Рязани, которые готовы нам помогать с проектом. Я сразу писала: «Ребята, извините, мы ни себе деньги не берем, ни вам не сможем заплатить, потому что много расходов на приют и мы пока не можем себе позволить платить зарплаты». И всё равно откликнулось много людей, но часть потом отвалилась из-за денег.

За эту зиму мы заработали 713 000 рублей, из которых 259 000 — это наши вложения, их вернули. Потом у нас был первый успех: мы впервые стали покупать материалы не за свои деньги, а на те, что заработали для проекта. Это здорово, но недостаточно, чтобы кого-то нанимать.

Всё, что связано с деньгами, мы записываем в таблицу в экселе: отмечаем, какие были заказы, сколько денег заработали, сколько и куда потратили

Иногда мы говорим, что можно бросить свою работу и заниматься только Собакеном, потому что идеологически он замечательный. Но мы сами не знаем, хотим ли заниматься этим проектом всю жизнь или нам лучше посвящать ему только свободное время. Еще мы относимся к проекту слишком душевно, не воспринимаем его как бизнес, хотя он строится на бизнес-процессах. Думаю, поэтому мы так и не зарегистрировали некоммерческую организацию и не решились платить себе зарплаты и увеличивать обороты.

Нас пугают юридические аспекты: сложно разобраться в законах и требованиях государства к НКО, есть страх вляпаться куда-то. Мне бы хотелось, чтобы для бизнеса и некоммерческих организаций всё было чуть легче и понятнее.

Не всем приютам и благотворительным проектам можно давать деньги — много тех, кто выкладывает фотографии собачек, а потом забирает деньги себе.

Нам тоже иногда пишут люди, которые переживают, не мошенники ли мы. Чтобы снять этот вопрос, мы делаем сайт с разделом, где будет подтверждение расходов. Я хочу открыть цифры, но пока технически это сложно сделать.